С середины февраля соратники Самарского регионального отделения "РОДИНЫ" с добровольческой гуманитарной миссией находились в Донецкой области. В период начавшегося перемирия они побывали и в Дебальцево. Их воспоминания и рассказы легли в основу этих публицистических заметок.
Перемирие
В Дебальцево охватывает ощущение нереальности происходящего. Просто не укладывается в голове, что в наше время, в цивилизованном и преуспевающем XXI веке может быть такое. Здесь не осталось ни одного живого здания, все разрушено. Словно ты вдруг оказался на съемочной площадке какого-то военного триллера. Только близкие разрывы снарядов, которые, несмотря на объявленное перемирие, не утихают ни днем, ни ночью, настойчиво возвращают в реальность. Глядя на обгоревшие, закопченные руины, с трудом верится, что когда-то это был город областного значения, один из крупнейших железнодорожных узлов Украины. Православные храмы уничтожены, кажется, что по ним специально били прицельно, прямой наводкой. На обочинах дорог – разбитая бронетехника, ее много. И бесконечно много раненных и погибших.
Без вести пропавшие
Все официальные цифры о гражданской войне на Донбассе не соответствуют действительности. Погибших намного больше. Чтобы понять это, нужно побывать здесь, увидеть своими глазами, услышать рассказы очевидцев. Чтобы в сознании проросло и укоренилось простое и страшное слово – «неучтенка». Жертвы, которые никто не считал, жизни, которые просто растворились в войне.
Когда оказавшиеся в Дебальцевском котле многочисленные «боевые единицы» подразделений АТО поняли, что командиры их предали и бросили, ребята стали звонить в Киев, Львов, Харьков и другие города, чтобы сообщить, что их обрекли на медленную смерть. Они просили родных, близких и просто знакомых выйти на митинги и донести правду до общественности, сделать достоянием гласности. Чтобы скрыть военное преступление, киевские власти отдали распоряжение глушить мобильную связь. Солдаты, брошенные в котле, оказались полностью отрезанными от внешнего мира. Начались психозы, моральная деградация, многочисленные самоубийства и кровавые междоусобные стычки. Стремясь избежать бессмысленных жертв, ополченцы по громкой связи пытались наладить с окруженными контакт, уговаривали их сдаться, гарантировали свободу и возращение домой. Многие сдавались, но большинство было настолько сломлено и деморализовано предательством командиров, что отказывалось кому-либо верить.
Сдавшимся оказывали медицинскую помощь, кормили, мыли, обеспечивали всем необходимым. Одни из них потом принимали решение остаться на стороне ополченцев. Другие мечтали только об одном – вернуться домой, увидеться с родными и близкими. А еще – отомстить: «Нас забыли, но мы еще напомним о себе!»…
Пока рядовые умирали в котле, украинские СМИ транслировали, как Пётр Порошенко награждал сбежавших из-под Дебальцево «воинов-героев, которые одержали трудную победу… посрамили Россию…дали по зубам… и с честью поддержали высокое звание защитника Отечества». Командиры, трусливо предавшие своих солдат, гордо выпячивали грудь и говорили о доблестях, о подвигах, о славе… Словно не было никакого котла, и не было многочисленных жертв…
Но ведь они были. И с ними надо было что-то делать. Поэтому киевские власти направили в Дебальцево «кремамобили». Так романтично называют они передвижные крематории на колесах, предназначенные для сжигания тел. Зловонные машины смерти работали беспрерывно. Сколько сгорело в их топках солдат? Сотни, тысячи? Да кто их считал?! Нет человека – нет проблемы! И нет никаких жертв. И даже боевые и пособия никому платить не надо. Такое вот дальновидное, рачительное решение.
Обыкновенный фашизм
Чтобы лучше представить себе происходящее в Украине, стоит посмотреть хрестоматийный документальный фильм Михаила Ромма «Обыкновенный фашизм». Многое тогда становится понятным, начинают просматриваться закономерности, параллели и сравнения.
Те же карательные батальоны – «Айдар», «Азов», «Донбасс». Не будем рассказывать о зверствах украинских фашистов, но скажем об отношении к ним. Каратели снимали пытки и истязания мирных жителей, надеясь получить премии за такие «видеоотчеты». Мучения людей и их зверские казни были для «укропов» лишь будничным способом подзаработать. Жестокие групповые изнасилования молодых женщин и еще совсем юных школьниц они тоже снимали на камеру. Эти видеоматериалы попали в руки ополченцев после освобождения Дебальцево. Хочется верить, что когда-нибудь они станут наглядным доказательством в Суде над украинскими фашистами и их преступлениями против человечности.
Впрочем, каждый житель Дебальцево, живой или мертвый, является неопровержимым доказательством, свидетелем или свидетельством совершенных преступлений.
Люди войны
Обе стороны вооруженного конфликта в своем подавляющем большинстве – не профессиональные военные, а просто люди войны, ставшие таковыми по очень разным причинам. И воюют они с разными целями, за разные идеалы. Ополченцы защищают свое, родное. Поэтому они сильнее, поэтому они побеждают.
В войсках АТО есть иностранные военные специалисты – корректировщики огня, снайперы, операторы беспилотников и др. В Дебальцево, например, воевали поляки, американцы, прибалты и скандинавы. Это армейская элита. Но основная действующая сила – украинские солдаты, «мясо». К ним относятся как к чему-то аморфному, обезличенному. Это такой же расходный материал, как и горюче-смазочный, например. Поэтому тяжелораненых и убитых с поля боя укры не забирали, обмениваться телами тоже отказывались. «Там наших нет!», - открещивались они от мертвых.
Воевать украинских солдат мотивировали и красивыми обещаниями, и лошадиными дозами наркотиков, и угрозами расправы с родными и близкими, оставшимися дома. Но умирать в Дебальцево они все равно не хотели, особенно после панического бегства командиров, отдавших на прощание строгий приказ: «Идти на прорыв!». Словом, в бой солдат поднимали заградотряды карателей, которые тут же расстреливали отступающих. В Дебальцево такие заградотряды работали трое суток, но положения это не спасло.
К войскам АТО были «прикомандированы» молодежные диверсионно-карательные отряды. Подростки по 14 – 15 лет не вызывали подозрений у местных жителей, легко входили в доверие и отличались особой, какой-то звериной жестокостью. Последнее, впрочем, во многом объяснялось наркотическим опьянением – юным диверсантам под видом витаминов ежедневно вводили сильнодействующие психотропные вещества…
Среди воюющих ополченцев люди самых разных профессий – врачи, учителя, шахтеры, колхозники… Командиров нередко они выбирают сами из тех, кто мужественно и решительно проявил себя в бою, кто личным примером поднимал в атаку, как в Великую Отечественную.
Так, во время одного из сражений под Дебальцево, командир танка, обнаружив, что боеприпасы закончились, пошел на таран противника. Его танк был старый, из восстановленных, рация на нем не работала. Поэтому, чтобы увлечь в атаку остальных, он высунулся в люк и, пытаясь перекрыть голосом рев техники, громко кричал: «Вперед! Делай как я!». Своим неожиданным, отчаянным прорывом и удачно примененным гранатометом он вынудил противника отступить.
Кстати, этот герой-танкист не с Донбасса, а из Западной Украины. Его семью заживо сожгли в родном доме западенские фашисты. И поэтому он, которому уже нечего терять, теперь воюет здесь. И он не один такой на этой войне. Во многих городах Украины фашиствующие праворадикалы преследуют инакомыслящих и несогласных, проводят карательные операции, устраивают показательные казни. Но методы устрашения становятся катализатором прозрения. Все больше примыкает к ополчению людей, желающих отомстить за боль и унижение родных, близких, любимых. За смерть невинных.
В рядах ополчения самоотверженно сражаются и женщины. Одна из них, Светлана, профессиональный хирург, оказывает медицинскую помощь все 24 часа, проводит операции в полевых условиях. А когда надо – берет свой АКМС и воюет наравне с мужчинами. Впрочем, сейчас уже не воюет. Сейчас перемирие.
Жизнь налаживается
С объявлением перемирия жители Дебальцево начали переселяться из подвалов в свои дома и квартиры, выходить на улицы. Они крайне осторожны и все еще напуганы. Напуганы войной, жестокими расправами карателей, их угрозами и обещаниями мести за сотрудничество с ополченцами. Но им, от которых киевские власти совсем отказались, кроме ополченцев некому помочь. Город полностью отрезан от Украины, блокирован с ее стороны силами АТО. Только средства массовой информации здесь остались исключительно украинскими. Однако уже мало кто им верит: между киевской правдой и правдой Дебальцево – дистанции огромного размера.
Дебальцево живет и выживает только за счет гуманитарной помощи из России. Ополченцы стараются оперативно распределять ее, ведут жесткую борьбу с мародерством, пресекают попытки разграбления гуманитарных грузов с целью их перепродажи.
Продукты питания и предметы первой необходимости доставляются в Дебальцево из многих российских городов, помимо гуманитарных конвоев МЧС. Из самых разных мест и удаленных уголков России приезжают сюда добровольцы и волонтеры. У кого-то здесь живут родственники. Кто-то совсем недавно узнал о Дебальцево, но решил приехать, чтобы оказать посильную помощь пострадавшим от войны.
Вместе с помощью волонтеры привозят улыбки и надежды на мирное будущее, на перемены к лучшему.
Идет весна. И хочется верить, что жизнь постепенно наладится.
